Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная
слава, там человечеству
не могут
не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен
искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда прийти
не могли. Наконец, однако, дошли до болота. Видят, стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других
ищет.
Но ничего
не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье
пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жен в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего
не доспели. Тогда надумали
искать себе князя.
— Я — твое внутреннее слово! я послана объявить тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого ты
ищешь, сам того
не зная! — продолжала между тем незнакомка, — но
не спрашивай, кто меня
послал, потому что я и сама объявить о сем
не умею!
Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать устроиться сами собою. Петуха на канате кормили, чтоб
не убежал, божку съели… Однако толку все
не было. Думали-думали и
пошли искать глупого князя.
Но день был несчастный; он промахнулся, и когда
пошел искать убитого, то
не нашел и его.
—
Пошлите в Суры, в Чефировку, если
не придут. Надо
искать.
— Нисколько. Мне так это весело будет, — действительно весело блестя глазами, сказал Левин. — Ну, прости ее, Долли! Она
не будет, — сказал он про маленькую преступницу, которая
не шла к Фанни, и нерешительно стояла против матери, исподлобья ожидая и
ища ее взгляда.
Он излазил всю осоку, но Ласка
не верила, что он убил, и, когда он
посылал ее
искать, притворялась, что
ищет, но
не искала.
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты береги то место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я
не расслышал), что я ему больше
не слуга; дела
пошли худо, он меня больше
не увидит; теперь опасно; поеду
искать работы в другом месте, а ему уж такого удальца
не найти.
Вулич
шел один по темной улице; на него наскочил пьяный казак, изрубивший свинью, и, может быть, прошел бы мимо,
не заметив его, если б Вулич, вдруг остановясь,
не сказал: «Кого ты, братец,
ищешь?» — «Тебя!» — отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца…
Что Ноздрев лгун отъявленный, это было известно всем, и вовсе
не было в диковинку слышать от него решительную бессмыслицу; но смертный, право, трудно даже понять, как устроен этот смертный: как бы ни была
пошла новость, но лишь бы она была новость, он непременно сообщит ее другому смертному, хотя бы именно для того только, чтобы сказать: «Посмотрите, какую ложь распустили!» — а другой смертный с удовольствием преклонит ухо, хотя после скажет сам: «Да это совершенно пошлая ложь,
не стоящая никакого внимания!» — и вслед за тем сей же час отправится
искать третьего смертного, чтобы, рассказавши ему, после вместе с ним воскликнуть с благородным негодованием: «Какая пошлая ложь!» И это непременно обойдет весь город, и все смертные, сколько их ни есть, наговорятся непременно досыта и потом признают, что это
не стоит внимания и
не достойно, чтобы о нем говорить.
Дуня из этого свидания по крайней мере вынесла одно утешение, что брат будет
не один: к ней, Соне, к первой пришел он со своею исповедью; в ней
искал он человека, когда ему понадобился человек; она же и
пойдет за ним, куда
пошлет судьба.
Если б я
не искала тишины, уединения,
не захотела бежать от людей, разве бы я
пошла за вас?
Пошел,
ищи,
не ночевать же тут.
Бегу,
не оглянусь,
пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно
искал в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия?
Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он
не выбрал времени для объяснения, а на третий
пошел к Макарову, отягченный намерением,
не совсем ясным ему.
Папироса погасла. Спички пропали куда-то. Он лениво
поискал их,
не нашел и стал снимать ботинки, решив, что
не пойдет в спальню: Варвара, наверное, еще
не уснула, а слушать ее глупости противно. Держа ботинок в руке, он вспомнил, что вот так же на этом месте сидел Кутузов.
Работы у него
не было, на дачу он
не собирался, но ему
не хотелось
идти к Томилину, и его все более смущал фамильярный тон Дронова. Клим чувствовал себя независимее, когда Дронов сердито упрекал его, а теперь многоречивость Дронова внушала опасение, что он будет
искать частых встреч и вообще мешать жить.
«А — что бы я сказал на месте царя?» — спросил себя Самгин и
пошел быстрее. Он
не искал ответа на свой вопрос, почувствовав себя смущенным догадкой о возможности своего сродства с царем.
Клим Иванович Самгин легко и утешительно думал
не об искусстве, но о жизни, сквозь которую он
шел ничего
не теряя, а, напротив, все более приобретая уверенность, что его путь
не только правилен, но и героичен, но
не умел или
не хотел — может быть, даже опасался — вскрывать внутренний смысл фактов,
искать в них единства.
— Написал он сочинение «О третьем инстинкте»;
не знаю, в чем дело, но эпиграф подсмотрел: «
Не ищу утешений, а только истину».
Послал рукопись какому-то профессору в Москву; тот ему ответил зелеными чернилами на первом листе рукописи: «Ересь и нецензурно».
У него неожиданно возник — точно подкрался откуда-то из темного уголка мозга — вопрос: чего хотела Марина, крикнув ему: «Ох, да
иди, что ли!» Хотела она, чтобы он ушел, или — чтоб остался с нею? Прямого ответа на этот вопрос он
не искал, понимая, что, если Марина захочет, — она заставит быть ее любовником. Завтра же заставит. И тут он снова унизительно видел себя рядом с нею пред зеркалом.
По улице с неприятной суетливостью,
не свойственной солиднейшему городу, сновали, сталкиваясь, люди, ощупывали друг друга, точно муравьи усиками, разбегались. Точно каждый из них потерял что-то,
ищет или заплутался в городе, спрашивает: куда
идти? В этой суете Самгину почудилось нечто притворное.
— Она никогда
не спросит. Если б я ушла совсем, она бы
не пошла искать и спрашивать меня, а я
не пришла бы больше сказать ей, где была и что делала. Кто ж еще?
— Какой дурак, братцы, — сказала Татьяна, — так этакого
поискать! Чего, чего
не надарит ей? Она разрядится, точно пава, и ходит так важно; а кабы кто посмотрел, какие юбки да какие чулки носит, так срам посмотреть! Шеи по две недели
не моет, а лицо мажет… Иной раз согрешишь, право, подумаешь: «Ах ты, убогая! надела бы ты платок на голову, да
шла бы в монастырь, на богомолье…»
Ребенок видит, что и отец, и мать, и старая тетка, и свита — все разбрелись по своим углам; а у кого
не было его, тот
шел на сеновал, другой в сад, третий
искал прохлады в сенях, а иной, прикрыв лицо платком от мух, засыпал там, где сморила его жара и повалил громоздкий обед. И садовник растянулся под кустом в саду, подле своей пешни, и кучер спал на конюшне.
Глядел он на браки, на мужей, и в их отношениях к женам всегда видел сфинкса с его загадкой, все будто что-то непонятное, недосказанное; а между тем эти мужья
не задумываются над мудреными вопросами,
идут по брачной дороге таким ровным, сознательным шагом, как будто нечего им решать и
искать.
Как в организме нет у него ничего лишнего, так и в нравственных отправлениях своей жизни он
искал равновесия практических сторон с тонкими потребностями духа. Две стороны
шли параллельно, перекрещиваясь и перевиваясь на пути, но никогда
не запутываясь в тяжелые, неразрешаемые узлы.
Он прошел окраины сада, полагая, что Веру нечего
искать там, где обыкновенно бывают другие, а надо забираться в глушь, к обрыву, по скату берега, где она любила гулять. Но нигде ее
не было, и он
пошел уже домой, чтоб спросить кого-нибудь о ней, как вдруг увидел ее сидящую в саду, в десяти саженях от дома.
«Ты
не пощадил ее „честно“, когда она падала в бессилии,
не сладил потом „логично“ с страстью, а
пошел искать удовлетворения ей, поддаваясь „нечестно“ отвергаемому твоим „разумом“ обряду, и впереди заботливо сулил — одну разлуку! Манил за собой и… договаривался! Вот что ты сделал!» — стукнул молот ему в голову еще раз.
— Позвольте, Иван Иванович, кончить, это
не все. Борис Павлыч… вечером, накануне дня рождения Марфеньки…
пошел искать Веру…
«Еще опыт, — думал он, — один разговор, и я буду ее мужем, или… Диоген
искал с фонарем „человека“ — я
ищу женщины: вот ключ к моим поискам! А если
не найду в ней, и боюсь, что
не найду, я, разумеется,
не затушу фонаря,
пойду дальше… Но Боже мой! где кончится это мое странствие?»
Все это неслось у ней в голове, и она то хваталась опять за перо и бросала, то думала
пойти сама, отыскать его, сказать ему все это, отвернуться и уйти — и она бралась за мантилью, за косынку, как, бывало, когда торопилась к обрыву. И теперь, как тогда, руки напрасно
искали мантилью, косынку. Все выпадало из рук, и она, обессиленная, садилась на диван и
не знала, что делать.
— Человек чистый и ума высокого, — внушительно произнес старик, — и
не безбожник он. В ём ума гущина, а сердце неспокойное. Таковых людей очень много теперь
пошло из господского и из ученого звания. И вот что еще скажу: сам казнит себя человек. А ты их обходи и им
не досаждай, а перед ночным сном их поминай на молитве, ибо таковые Бога
ищут. Ты молишься ли перед сном-то?
— Слушайте, ничего нет выше, как быть полезным. Скажите, чем в данный миг я всего больше могу быть полезен? Я знаю, что вам
не разрешить этого; но я только вашего мнения
ищу: вы скажете, и как вы скажете, так я и
пойду, клянусь вам! Ну, в чем же великая мысль?
Знал он тоже, что и Катерине Николавне уже известно, что письмо у Версилова и что она этого-то и боится, думая, что Версилов тотчас
пойдет с письмом к старому князю; что, возвратясь из-за границы, она уже
искала письмо в Петербурге, была у Андрониковых и теперь продолжает
искать, так как все-таки у нее оставалась надежда, что письмо, может быть,
не у Версилова, и, в заключение, что она и в Москву ездила единственно с этою же целью и умоляла там Марью Ивановну
поискать в тех бумагах, которые сохранялись у ней.
Надобно передать, что она еще с утра
посылала к Ламберту, затем
послала к нему еще раз, и так как Ламберта все
не оказывалось дома, то
послала наконец своего брата
искать его.
Конечно, я и тогда твердо знал, что
не пойду странствовать с Макаром Ивановичем и что сам
не знаю, в чем состояло это новое стремление, меня захватившее, но одно слово я уже произнес, хотя и в бреду: «В них нет благообразия!» — «Конечно, думал я в исступлении, с этой минуты я
ищу „благообразия“, а у них его нет, и за то я оставлю их».
И вот губернатор начинает спроваживать гостей — нейдут; чуть он громко заговорит или
не исполняет просьб,
не шлет свежей провизии, мешает шлюпкам кататься — ему грозят
идти в Едо; если
не присылает, по вызову, чиновников — ему говорят, что сейчас поедут сами
искать их в Нагасаки, и чиновники едут.
12. Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась; то
не оставит ли он девяносто девять в горах и
не пойдет ли
искать заблудившуюся?
Повитуха взяла у нее за прожитье — за корм и зa чай — за два месяца 40 рублей, 25 рублей
пошли за отправку ребенка, 40 рублей повитуха выпросила себе взаймы на корову, рублей 20 разошлись так — на платья, на гостинцы, так что, когда Катюша выздоровела, денег у нее
не было, и надо было
искать места.
Нехлюдов отошел и
пошел искать начальника, чтоб просить его о рожающей женщине и о Тарасе, но долго
не мог найти его и добиться ответа от конвойных. Они были в большой суете: одни вели куда-то какого-то арестанта, другие бегали закупать себе провизию и размещали свои вещи по вагонам, третьи прислуживали даме, ехавшей с конвойным офицером, и неохотно отвечали на вопросы Нехлюдова.
Придут по единой ихней злобе али по своей мнительности в случае примерно моей болезни, усомнятся и
пойдут с нетерпения
искать в комнаты, как вчерашний раз:
не прошла ли, дескать, она как-нибудь от них потихоньку.
Опасаясь, чтобы с Логадой чего-нибудь
не случилось, я зажег свой маленький фонарик и снова
пошел его
искать. Два удэгейца вызвались меня провожать. Под берегом, в 50 шагах от балагана, мы нашли Логаду спящим на охапке сухой травы.
Я полагал было
пойти в фанзы к удэгейцам, но Дерсу советовал остаться на берегу моря. Во-первых, потому, что здесь легче было найти пропитание, а во-вторых, он
не терял надежды на возвращение Хей-ба-тоу. Если последний жив, он непременно возвратится назад, будет
искать нас на берегу моря, и если
не найдет, то может пройти мимо. Тогда мы опять останемся ни с чем. С его доводами нельзя было
не согласиться.
Он хотел
идти назад и
искать свою трубку, но я советовал ему подождать, в надежде, что люди, идущие сзади, найдут его трубку и принесут с собой. Мы простояли 20 минут. Старику, видимо, очень хотелось курить. Наконец он
не выдержал, взял ружье и сказал...
Выбравшись на берег, первое, что мы сделали, — разложили костер. Надо было обсушиться. Кто-то подал мысль, что следует согреть чай и поесть. Начали
искать мешок с продовольствием, но его
не оказалось.
Не досчитались также одной винтовки. Нечего делать, мы закусили тем, что было у каждого в кармане, и
пошли дальше. Удэгейцы говорили, что к вечеру мы дойдем до фанзы Сехозегоуза. Та м в амбаре они надеялись найти мороженую рыбу.
Я принялся тоже
искать убитое животное, хотя и
не совсем верил гольду. Мне казалось, что он ошибся. Минут через десять мы нашли козулю. Голова ее оказалась действительно простреленной. Дерсу взвалил ее себе на плечи и тихонько
пошел обратно. На бивак мы возвратились уже в сумерки.
В деревне мы встали по квартирам, но гольд
не хотел
идти в избу и, по обыкновению, остался ночевать под открытым небом. Вечером я соскучился по нему и
пошел его
искать.